Удержи мечту [= Белый танец ] - Нора Робертс

– Это обычный стресс! – выдохнула Кейт. – А еще твоя паршивая еда…

– Да, это она говорит, язык у нее как бритва. Не знаю, – он коротко взглянул на Кейт. – У тебя были полостные операции?

– Нет. Оставь меня в покое!

– Да, она живет в постоянном стрессе и все эмоции держит при себе. Мы ели минут сорок пять назад, – отвечал он на короткие, быстрые вопросы. – Нет, ни алкоголя, ни кофеина. Но вообще-то она живет на одном кофе и глотает желудочные таблетки, как шоколадки. Что? Есть ощущение жжения? – снова обратился он к Кейт.

– Это просто несварение желудка, – пробормотала она.

Боль снова вернулась. Конечно же, несварение! Господи, пожалуйста, пусть это будет несварение!

– Да, жжение есть. – Байрон что-то выслушал и мрачно кивнул: от вопросов матери он делался все угрюмее. – Часто бывает сосущая боль в области грудины?

– Не твое дело!

– Сейчас ты не будешь меня сердить, ладно, Кейт? Так часто или нет?

– Да! Ну и что? Я не хочу в больницу.

– А ощущение, что желудок сжимается?

Поразительно, с какой точностью его мать угадывает все ее симптомы! Да кто она такая, в конце концов?! Кейт закрыла глаза и перестала отвечать.

Байрон еще немного послушал мать, потом с силой нажал на газ.

– Спасибо, я так и думал. Сделаю все, как надо. Я тебе перезвоню. Пока, – положив трубку, он уставился прямо перед собой. – Поздравляю, идиотка. У тебя самая настоящая язва желудка!

Никакая у нее не язва! Кейт утешалась мыслью о том, как глупо будет выглядеть де Витт, когда выяснится, что это обычный невроз.

Она слышала, что язвы бывают у людей, которые не дают воли своим эмоциям, а страдают молча. Но Кейт считала, что она-то свободно выражает свои чувства – разумеется, когда в этом есть потребность, – и не копит их в себе.

«Ничего, все образуется, – успокаивала она себя. – Это просто обыкновенный стресс. У кого хочешь желудок взбунтуется, после того как его помаринуют два месяца!»

Как только Байрон остановит машину, надо будет спокойно объяснить ему, что о Кейт Пауэлл позаботится сама Кейт Пауэлл. Но сначала хорошо бы восстановить нормальное дыхание… Однако Байрон подъехал прямо к приемному покою, быстро вышел из машины и выдернул Кейт с сиденья, прежде чем она успела пискнуть.

Дальше – хуже: она оказалась внутри, в окружении звуков и запахов больницы. Приемные покои везде одинаковые. В воздухе веет отчаянием, страхом и свежей кровью. Пахнет антисептиками, спиртом, потом; раздается шарканье тапочек с мягкой подошвой и шорох каталок по линолеуму. Кейт никак не ожидала, что эти звуки и запахи буквально парализуют ее. Она сжалась к комок в пластиковом кресле, куда усадил ее Байрон.

– Сиди здесь! – резко приказал он и направился к дежурной сестре.

Но Кейт его не слышала: ее захлестнули воспоминания. Отчаянный визг сирен, мигающие красные огни. Ей снова восемь лет, она ощущает странную, непрекращающуюся боль и чувствует запах крови. Не ее крови! Кейт слышит, как кто-то говорит, что она легко отделалась: одна-две царапины, легкая контузия и небольшое сотрясение. Никаких увечий, никакой угрозы для жизни… Кто это так отчаянно кричит? Ах да, это она сама зовет маму. Но ее родителей почему-то увозят. Мама и папа больше никогда не вернутся…

– Тебе повезло, – Кейт не заметила, как подошел Байрон. – У них тут затишье. Тебя посмотрят сразу.

– Я не могу здесь оставаться, – прошептала она. – Я не могу находиться в больнице!

– Не капризничай, детка.

Байрон поставил Кейт на ноги, удивляясь, что она идет с ним, как послушный щенок, передал ее медсестре и остался ждать в холле.

А Кейт просто решила, что чем меньше она будет сопротивляться, тем быстрее ее отсюда отпустят. Они обязательно ее отпустят! Теперь она не ребенок, который не вправе собой распоряжаться. Кейт смело шагнула в узкую смотровую кабину и передернулась, услышав звук задвигаемой шторки.

Врач оказался женщиной, довольно молодой, с круглым спокойным лицом. Узкие глаза прятались за очками в большой оправе, темные волосы были стянуты сзади простой резинкой.

«В прошлый раз был мужчина», – вспомнила Кейт. Он тоже был молодой, но глаза казались старыми и усталыми.

– Не могли бы вы лечь, мисс Пауэлл? Я доктор Хадд. Ну, давайте посмотрим, что там у вас. Вот здесь больно?

– Нет, не очень. Врач подняла брови:

– Нет или не очень?

Кейт закрыла глаза и усилием воли заставила себя вернуться к реальности.

– Немного…

– Скажите, когда боль станет сильнее.

«Какие мягкие руки, – подумала Кейт, механически отвечая на традиционные вопросы: аллергии нет, операций не было, курс лечения не проходит. – У врачей всегда мягкие руки». Когда доктор Хадд надавила в области грудины, Кейт охнула.

– Здесь, да? Часто у вас так бывает?

– Бывает.

– Вы ощущаете дискомфорт после приема пищи – скажем, где-нибудь через час?

– Иногда, – она вздохнула и решила, что обманывать доктора Хадд, пожалуй, не имеет смысла. – Да, ощущаю.

– А после алкоголя? – Да.

– Рвота бывает?

– Нет, – Кейт вытерла рукой липкое от пота лицо. – Нет.

– Дурнота?

– Нет. Ну, довольно редко…

Доктор Хадд поджала ненакрашенные губы и взяла Кейт за запястье.

– Пульс несколько учащенный.

– Я не хочу здесь оставаться, – ровным голосом произнесла Кейт. – Я терпеть не могу больницы.

– Да, я вас понимаю. – Доктор Хадд, не останавливаясь, записывала что-то в карту. – Опишите мне, пожалуйста, вашу боль подробнее.

Кейт посмотрела в потолок и еще раз напомнила себе, что никто не вправе оставить ее здесь. И чем скорее она ответит на вопросы, тем скорее уедет.

Жжение в желудке. Похоже на сильные голодные спазмы. Иногда очень сильные…

– Еще бы! И что вы в таких случаях принимаете?

– Успокаивающие таблетки. От неврозов, – подавленно ответила Кейт.

Врач хмыкнула и похлопала ее по руке.

– Вы часто переживаете стрессы, мисс Пауэлл?

«Мой отец вор, я потеряла работу, в любую минуту в мою дверь может постучаться полиция! И я ничего не могу предпринять – иначе будет только хуже».

– А кто их не переживает?!

– И что же – бессонницы, головные боли?

На доктора Хадд совершенно не действовали ее резкости, и Кейт как-то сразу сникла.

– Да, довольно часто…

– М-м-м. Когда был последний медосмотр? – Кейт промолчала, и доктор Хадд снова поджала губы. – Давным-давно, да? Кто ваш лечащий врач?